НЕ БЫВАЕТ УДОБНОГО ХРИСТИАНСТВА

Где-то полгода назад мы с женой решили переехать с семьей из града столичного на другой конец страны. Я о многих столичных особенностях теперь скучаю – лучшие в стране музеи, образованные и целеустремленные люди, которыми наш столичный город наполнен до краев. А вот об отсутствии достаточного количества хороших супермаркетов я не скучаю. Признаюсь, рядом с моим домом был хороший супермаркет. Но добираться до него было очень неудобно. К нему вели две дорожки, и обе были весьма узкими и с крутым подъемом. Парковка у супермаркета была рядом с переполненной станцией метро, поэтому люди постоянно туда-сюда ходили, и добраться или выбраться из нее было нервно и долго. А еще автобусы блокировали улицу так, что можно было двадцать минут стоять в ожидании. Каждый раз, когда нужно было ехать в магазин, я старательно взвешивал все за и против прежде, чем решиться туда отправиться. В прошлом году, где-то в ноябре, ситуация в нем была такая же, как всегда. Я вошел внутрь.

Куриный бульон. Мне в тот день нужно было купить только куриный бульон. Я знал, где находится нужная мне полка. Я схватил упаковку, словно это была последняя бутылка воды в магазине, а на нас надвигался разрушительный ураган. Почти бегом я отправился на кассу. Я спешил. Глазами, словно Шварценеггер в роли Терминатора, я просканировал пространство вокруг касс. Мой «компьютер» выдал мне отказ на Кассу No6 – там какая-то женщина стояла с заполненной до краев тележкой. На пятой кассе какой-то мужик непринужденно и дружелюбно болтал с кассиршой, видно он пришел поболтать, а не за покупками. Все, решено, моя касса под номером четыре. Там всего два покупателя, а сама касса для тех, у кого не больше 15 товаров в корзине. Я тихо поблагодарил Бога за то, что эта моя поездка за покупками так хорошо складывается.

Но, как это часто в жизни бывает, я выбрал не ту кассу. Семейная пара впереди меня столкнулась с какой-то проблемой при оплате. Они смотрели в свой кошелек, пока кассир снимал их товары с ленты и складывал под кассой. Я в отчаянии посмотрел на Кассу No5. Болтливый мужик уже закончил разговор и уходил прочь, приветливо улыбаясь всем вокруг. Я гневно фыркнул и заглянув через покупателя, что стоял в очереди впереди меня, попытался разглядеть «проблемную семейную пару» перед кассой – причину моих страданий. Мне было мало видно. Все, что мне бросилось в глаза – это черные кудрявые волосы, да сильно поношенная одежда. Они не поднимали головы, продолжая разглядывать свой кошелек, а кассир продолжал убирать товары с ленты. Я не очень понимал, что происходит, но мне, в общем-то, было все равно. У них было явно больше 15 товаров в тележке, им вообще не место в этой очереди! Я почти презирал людей, которые не могут справиться с такой простой задачей, как покупка в супермаркете. Я в очередной раз закатил глаза, а кассир, наконец, снял с ленты последний товар.

Семейная пара направилась к выходу с пустыми сумками. Столько времени у нас украли, да еще и ничего не купили! Я покачал головой, не веря своим глазам. В моем взгляде было отчетливо видно неодобрение. Человек передо мной быстро расплатился, как это и следует делать на Кассе No4, и настала моя очередь. Я прокатал свою карточку, и вдруг увидел, что за товары кассир складывал в сторону – Симилак.

Это же детское питание! Как раз 15 банок! Судя по всему та семейная пара пыталась купить эти банки по городской программе обеспечения детским питанием, то есть бесплатно, а банки оказались не того размера, который эта программа поддерживает. Денег у них, видимо, не оказалось даже на покупку одной такой банки. Вот и пришлось им уйти из магазина ни с чем. А это значило, что их ребенку сегодня еды не будет.

У меня внутри все опустилось. Я молча смотрел на эти банки, пытаясь понять ситуацию и свой собственный эгоизм. Я посмотрел, нет ли этих людей где- нибудь поблизости, но они уже ушли. И я, бросив все, пошел прочь от кассы. Кассирша кричала мне: «Мужчина, ваш суп! Мужчина!» Я не останавливался. Мне уже не нужен был этот бульон. Я хотел найти ту семью. Я ускорил шаг, вышел на улицу и начал носиться по парковке, ловя удивленные взгляды окружающих. Семьи этой нигде уже не было.

Я вернулся к своей машине. Сел на за руль, ухватившись за него двумя руками и склонив голову. Я расплакался. Как же я на себя разозлился в тот момент! У меня было достаточно денег, чтобы все эти 15 банок им купить и даже больше. Но мой эгоизм лишил меня этой возможности. Хотя нет, это не эгоизм заставил меня проигнорировать нужду этих людей. На самом деле я был бы счастлив помочь им. Что-то еще мне помешало. Да, точно. Я раб собственного стремления к удобной жизни. Я не мог видеть их проблемы, потому что в этот момент только о своем собственном удобстве думал.

В развитых странах довели искусство комфорта до совершенства. Например, если я не хочу выходить из машины, чтобы заказать еду – нет проблем. У нас есть рестораны для автомобилей. Сидишь себе за рулем, заказываешь у столба с микрофоном еду, проезжаешь пару метров и получаешь заказ. Комфорт так сильно проник во все аспекты жизни, что мы уже воспринимаем его не как возможность, а как необходимость, и даже право. И когда что-то для нас неудобно, мы реагируем, словно нас обокрали.

А церковь, вместо того, чтобы встать в оппозицию этому культурному феномену, зачастую действует в рамках этого феномена. Имея благие намерения благовествовать всем людям, мы подчиняемся этому всеобъемлющему стремлению к комфорту. Мы стараемся уместить воскресное богослужение в «удобные рамки», когда празднование смерти и воскресения Христа умещается в час или даже меньше. Мы хотим, чтобы прихожанам было удобно, и таким образом доносим до них мысль, что удобство и комфорт имеют большую ценность. Доходит до того, что прихожане начинают раздражаться, если церковная служба вышла за рамки дозволенного расписания. Не дай Бог, они не успеют на обед с друзьями или начало футбольного матча. Комфорт царствует. И не только в обществе, но и в церкви.

А между тем, следует помнить, что христианство очень некомфортно. История о добром самарянине рассказывает нам, как должно выглядеть служение: мы отдаем свое время, свою безопасность, свои деньги и да – свой комфорт, чтобы служить тем, кто столкнулся с нуждой. А какой хорошей иллюстрацией отсутствия комфорта может служить само воплощение Христа в человеческом теле, когда Господу пришлось смириться не только с «неудобствами жизни», но даже испытать самое страшное «неудобство» – ужасную смерть на кресте. Комфорт – это ересь, которая идет вразрез с самыми фундаментальными понятиями о том, что значит быть последователем Христа.

Мне очень хотелось бы завершить этот рассказ на счастливой нотке. Что я нашел эту семейную пару и купил им их Симилак. Но этого не произошло. Мне стыдно вспоминать этот случай годичной давности. Но я отчасти рад решению, которое принял. Я посвящаю свою жизнь Христу, а это значит, что я готов к неудобствам. Я не хочу, чтобы «прагматизм» искажал мое понимание, что значит «взять свой крест», или сделал меня нечувствительным к боли людей вокруг меня. Пока Христос управляет моей жизнью, комфорт пусть посидит где-нибудь в багажнике.