ANSWERS - ОТВЕТЫ

BIBLE ANSWERS
Ответы на вопросы по Библии здесь

http://www.bibleinfo.com/en ( English )
http://www.bibleinfo.com/ru ( Русский )

HEBRON MAHPELA PATRIARCHES TOMB - ГРОБНИЦА ПАТРИАРХОВ В ПЕЩЕРЕ МАХПЕЛА В ХЕВРОНЕ

Пещера Махпела и что там внутри

Как это ни странно, информации о том, что находится в пещере Махпела, она же пещера Праотцев очень мало.
Давайте попробуем эту информацию систематизировать.

Первый источник, конечно же, Танах. В нём подробно рассказывается как и у кого Авраам купил землю с этой пещерой, чтобы похоронить Сару.
Как мы видим, к тому времени уже было известно, что там похоронены Адам и Ева.
Позднее там были похоронены Ицхак, Яаков, Ривка и Лея.

После этого, вплоть до Иосифа Флавия - о пещере ни слова! По крайней мере я ссылок не нашел.
Т.е. что это получается - про Хеврон все пишут, о нём есть упоминания эпохи и Первого и Второго Храма, а о таком важном месте - ничего? Не понятно.
С Флавием тоже не ясно - он пишет про гробницы патриархов, но не пишет о внешней стене.

По свидетельству коренных жителей, Хеврон не только старше остальных городов в том краю, но древнее даже чем Мемфис в Египте, ибо они число его лет определяют в две тысячи триста[44]. Рассказывают также, что он служил местопребыванием Авраама, родоначальника иудеев, после его исхода из Месопотамии; оттуда также, как гласит предание, дети Авраама переселились в Египет. Их гробницы, пре­красно сделанные из великолепнейшего мрамора, по настоящий день показываются еще в том городе.

А это странно. Потому что внешняя стена (то большое здание, которое мы сейчас видим) построенa в стиле Ирода. Ивритская википедия пишет, что подозревают, что оно было построемо еще до Ирода идумеями. Судя по всему это мнение основано только на том, что Флавий не упоминает это здание в списке больших строек Ирода.
Не исключено, что Флавий пишет о Хевроне так мало потому что сам там никогда не был. А это потому что во первых Хеврон был городом захоронений, т.е. когенам туда не полагалось заходить, а во вторых вообще был в то время идумейским городом.

Похоже на стену плача?

После этого со зданиями уже всё известно - до Византии были лишь стены, без крыши, потом построили базилику, персы всё порушили, мусульмане построили крышу и здания первого этажа, пришли крестоносцы и переделали в церковь, пришел Салладин и опять всё переделал и построил минареты ну и т.д. Желающие могут найти в сети - кто что строил и кого не пускал.

 

 

Мы же обратимся к следующей загадке. А что собственно находится в пещере?
Тут, как ни странно, информации тоже очень мало.

В саму пещеру, не пускали никого где то начиная с 13 века.

Обращает на себя внимание свидетельство Беньямина из Тодело (вообще - по многим темам я встречаю ссылки на него - бесценный источник информации!)

Древний Хеврон, стоявший на горе, уже разрушен; нынешний же Хеврон находится в долине на поле Махпела , и в нем большой храм во имя святого Авраама, бывший, во время владычества измаильтян, еврейской синагогой. Христиане сделали здесь шесть могил и назвали их именами: Авраама, Сарры, Исаака, Ревекки, Иакова и Лии; говорят всем путешественникам, что это гробницы патриархов, и собирают деньги. Если же явится еврей и даст денег привратнику пещеры, то ему отворяют железную дверь, сделанную еще во время праотцев, и он спускается вниз с зажженною свечою в руках; но ни в первой, ни во второй пещере не встречает ничего; в третьей же действительно находит шесть лежащих одна против другой могил: Авраама, Сарры, Иакова, Ревекки, Исаака и Лии, с соответствующими надписями. На могиле Авраама надпись гласит: “это могила Авраама, блаженной памяти, праотца нашего”. Такая же надпись на могиле Исаака и на всех прочих. В пещере зажигается лампа, которая горит день и ночь над могилами. Там же видны бочки, наполненные костями израильтян; евреи привозили сюда своих покойников и кости своих предков, складывали и оставляли их там. В конце поля Махпела стоит дом праотца нашего Авраама, благословенна память его, и перед домом источник.

Можно было бы предположить, что после 1967 года, когда пещера попала под израилький контроль, её исследовали? Увы.
Попыток было всего две.
Моше Даян, археолог любитель (которого ненавидят профессионалы за то, сколько он разграбил) спускал девочку Михаль в узкий люк в пещеру (из мечети есть и другой, более широкий вход, но он про этот вход не знал).
Этот люк находится в зале Ицхака и через него спускали в пещеру свечи.

Вот цитата из его книги:

Многие после овладения Хевроном пытались проникнуть в погребальную камеру через узкий проем в полу мечети (его диаметр не превышал 30 см). Первой спустилась по нему Михаль, дочь одного из наших людей, тоненькая двенадцатилетняя девочка, отважная и сметливая, не побоявшаяся не только духов и бесов, существование которых не доказано, но и змей и скорпионов, которые являются вполне реальной опасностью. Однажды темной ночью, когда ни зги не видать, -- начало, достойное сочинителя романов ужасов, -- спустилась эта милая девочка по веревке на пол подземного этажа. В одной руке у нее был фонарь, а в другой фотоаппарат. Она сделала наброски карандашом и сфотографировала то, что увидела. Выяснилось, что и в подземелье имеются надгробия, арабские надписи Х века, ниши и ступеньки, которые ведут вверх, хотя вход и заделан: на фотоснимках не было видно следов двери.

Я попросил у Михаль на память ее фотографию и отчет об осмотре, написанный ее рукой. Вот что она писала:


'Посещение пещеры Махпела.

В среду, 9 октября 1968 года, мама спросила меня, не соглашусь ли я спуститься по узкому отверстию в пещеру. Я согласилась, и она сказала, что речь идет о подземелье под пещерой Махпела.

Через несколько часов отец разбудил меня. Я оделась и села в машину. Закуталась в шерстяное одеяло с головой и, должно быть, выглядела, как чучело. Машина тронулась и вскоре мы были в Хевроне. Сделали непродолжительную остановку у полицейского пункта и затем продолжили свой путь. Наконец мы приехали, я вылезла из машины, все так же закутанная в одеяло, и мы вошли в мечеть. Я увидела проем, через который должна была спуститься. Его вымерили, его диаметр равнялся 28 см. Меня перевязали веревками, дали фонарь и спички (чтобы определить состав воздуха внизу) и начали спускать. Приземлилась я на кучу бумаг и бумажных денег.

Я оказалась в квадратной комнате. Против меня были три надгробия, среднее более высокое и более разукрашенное, чем два других. В стене напротив был небольшой квадратный проем. Наверху немного отпустили веревку, я пролезла через него и очутилась в низком, узком коридоре, стены которого были высечены в скале. Коридор имел форму прямоугольной коробки. В конце его была лестница, и ее ступеньки упирались в заделанную стенку.

Я выбралась наверх и рассказала обо всем увиденном. Меня спустили снова. Вымерила шагами узкий коридор: он равнялся в длину 34 шагам. При спуске я насчитала шестнадцать ступенек, а при подъеме только пятнадцать. Я поднималась и спускалась пять раз, но результат оставался тем же. Каждая ступенька была высотой в 25 см.

Я взошла по ступенькам в шестой раз и постучала в потолок. Раздался ответный стук. Вернулась назад. Мне дали фотоаппарат, и я спустилась снова и сфотографировала квадратное помещение, надгробия, коридор и лестницу. Снова поднялась, взяла карандаш и бумагу и снова спустилась и сделала наброски. Вымерила комнату шагами: шесть на пять. ширина каждого надгробия равнялась одному шагу и расстояние между надгробиями тоже одному шагу. Ширина коридора равнялась одному шагу, а его высота - примерно одному метру.

Меня вытащили. При подъеме я обронила фонарь. Пришлось снова спускаться, снова подниматься. Михаль'.

...Выхода, который мы искали, мы так и не обнаружили, но я уверен, что летописцы Израиля с любовью упомянут это посещение пещеры Махпела, первое со времен Ирода или, по крайней мере, за последние семьсот лет, посещение этого
места представителем еврейского народа.

                                                                          * * *

We began saying special prayers of repentance every evening at midnight. The Arab guards, employed by the Waqf, were not overly alert or awake at that time of night. They left their place of work and went to sleep. When we saw this, we brought with us a big chisel to the midnight prayer service. In the middle of the service, we began to sing and dance. During the dancing, some of us made our way to the Arab pray-rugs, lifted them, and revealed the stone. It was held in place by metal bars, attached to surrounding stones. We began hammering on the rock with the chisel, and after a while it began to move. Finally, the stone opened. It is difficult to describe the emotions we felt when we saw the stone move off the small opening under it. We entered, our hearts pounding with excitement. We found stairs that led down into the darkness. We descended slowly. The stairs led to a narrow, dark corridor. We walked slowly through the corridor, stooping down, using flashlights to guide our way. We reached the circular room and looked around. It was round and dark. On the wall were three stones, but no cave was visible. Where was the cave? Were all our efforts in vain?

Several minutes later an additional mystery presented itself. It seemed to us that we felt a breeze. How could this be? Blowing wind originating from above ground? Looking down at the ground we saw several stones that appeared to be stuck, one to the other. The wind seemed to be originating from between them. Within moments, emotions flying, the stones were uplifted and.... the cave - a cave of rock, leading into the earth.

We crawled in a very narrow opening into a circular cave, carved in the stone, deep in the earth. The cave was filled with dust, to its very edge. It was impossible to stand or sit, only to crawl. We continued inside until it widened, and then, a second cave. This cave was smaller than the first, but here awaited us another surprise. It was also filled with dust, but among the dust were bone and remnants of pottery scattered around, some of which were in good condition.

Wind blew in the caves, but the sounds of our hearts pounding was audible. No living being had been this close to the Patriarchs in thousands of years. Each one of us spent some time considering the significance of being in the Caves of the Patriarchs, and of prayer here, adjacent to Abraham, Isaac and Jacob, Sarah, Rebecca, and Leah, and even to the tombs of Adam and Eve, by the entrance to the Garden of Eden, where souls and prayers ascend. Silent prayer, in the presence of our Forefathers.

Following this tremendous spiritual experience, we began to examine the cave itself. The bones captured our attention. Were these the bones of the Patriarchs? We knew that it is written that Righteous ones, even in death, are called living, and that the Patriarchs, called the “slumberers of Hebron” wake and pray for mercy. As we investigated, it became clear that the pottery belonged to the First Temple Era, the Era of the Judean Kings. The Jews of Hebron, and the Jews of all of Judea, understanding the importance and significance of the Caves of the Machpelah, were directed to bring both the bones and the pottery into the underground caves themselves.

ФРАНСЕВИЛЛЬ - ГОРОД БУДУЩЕГО

Из романа Жюля Верна "Пятьсот миллионов бегумы"

Но мы поставили себе целью сообщить нашим читателям подробные и достоверные сведения о неожиданном возникновении образцового города Франсевилля.

Напрасно стал бы читатель искать это название на карте. Даже большой атлас в триста семьдесят восемь томов in folio нашего знаменитого Тухтигманна, где с безошибочной точностью отмечен каждый кустик, каждое деревце как Старого, так и Нового Света, даже этот монументальный вклад в географическую науку, предназначенный для артиллеристов, не упоминает о Франсевилле. Всего каких-нибудь пять лет тому назад в том месте, где сейчас вырос новый город, простиралась пустынная равнина. Точное местонахождение этого города определяется 43° 11'3'' северной широты и 124° 41'17'' западной долготы по Гринвичу. Итак, мы видим, что он расположен на побережье Тихого океана, у подножия Скалистых гор, которые в этом месте носят название Каскад-Маунтс, в восьмидесяти километрах к северу от мыса Бланк, штат Орегон в Северной Америке. Район этот был выбран с большой тщательностью; наиболее важными соображениями, говорящими в его пользу, надо считать: умеренный климат Северного полушария, которое всегда играло ведущую роль в истории цивилизации; выгодное в политическом смысле положение в самом центре федеративной республики молодого государства, которое предоставило на первых порах вновь основанному городу полную независимость и права, подобные тем, коими пользуется в Европе княжество Монако, при условии через несколько лет войти в состав штатов; удобное географическое положение на берегу океана, который из года в год становится все более оживлённым торговым путём всего земного шара; благоприятный рельеф, плодородная почва; близость гор, которые задерживают северные, южные и восточные ветры, благодаря чему воздух освежается только здоровым морским ветром, быстрая горная речка с прозрачной, чистой водой, с обильными водопадами, впадающая незагрязненной в море, и, наконец, естественная гавань, образуемая длинным, загибающимся мысом, которую легко можно расширить при помощи молов и дамб.

Отметим бегло кое-какие второстепенные преимущества этого района: прекрасные залежи мрамора и камня, богатые месторождения каолина и даже следы золота.

Надо сказать, что это последнее обстоятельство чуть было не заставило основателей города отказаться от выбранной территории, ибо они опасались, что золотая лихорадка помешает им в осуществлении их проектов. Но, к счастью, самородки оказались ничтожного размера и попадались редко.

Выбор территории занял очень немного времени, хотя вопрос этот и был предметом тщательного и глубокого изучения. Не было надобности снаряжать для этой цели специальную экспедицию. Наука мироведения в наши дни подвинулась так далеко вперёд, что можно, не выходя из кабинета, получить точные и обстоятельные сведения о самых отдалённых уголках земного шара.

Как только вопрос был решён, двое уполномоченных от организационного комитета сели в Ливерпуле на первый отправлявшийся пароход и на одиннадцатый день прибыли в Нью-Йорк, а оттуда неделю спустя — в Сан-Франциско, где они зафрахтовали небольшое судно, которое через десять часов доставило их к месту назначения.

Переговоры с законодательным собранием штата Орегон о приобретении концессии на участок, простирающийся от побережья на шестнадцать километров вглубь, до хребта Каскад-Маунтс, согласование этого вопроса при помощи нескольких тысяч долларов с полудюжиной землевладельцев, которые обладали действительными или мнимыми правами на эту землю, — все это заняло не более месяца.

К январю 1872 года участок был уже закреплён за новыми владельцами, промерен, обставлен вехами, разведан шурфами, и двадцатитысячная армия китайских кули под руководством пятисот европейцев — десятников и инженеров — приступила к работе. По всей Калифорнии были расклеены объявления о постройке нового города. К скорому поезду, который ежедневно отправлялся из Сан-Франциско и пересекал Североамериканский материк, был прибавлен специальный вагон-реклама, и двадцать три газеты, выходящие в этом городе, ежедневно помещали заметку о Франсевилле. Таким образом, приток рабочей силы был обеспечен. Не понадобилось даже прибегать к широкой рекламе, предложенной за умеренную цену некоей компанией, — высечь из камня гигантские буквы на вершинах Скалистых гор.

Надо сказать, что наплыв китайских кули в Западную Америку сильно понизил в тот год цены на рабочем рынке. Многие штаты вынуждены были принять серьёзные меры, чтобы обеспечить средства к существованию своим гражданам и во избежание кровопролитных стычек прибегнуть к массовому изгнанию несчастных иммигрантов. Постройка нового города Франсевилля спасла этих изгнанников от гибели. Им установили плату по одному доллару в день, при полном содержании, но жалованье уплачивалось только по окончании работ, причём каждый кули давал обязательство, получив расчёт, выехать из города. Таким образом были предупреждены массовые беспорядка и бесстыдная эксплуатация рабочей силы, неизбежно сопутствующие крупному притоку населения. Заработная плата еженедельно в присутствии уполномоченных представителей вносилась в городской банк в Сан-Франциско, и каждый кули получал расчёт, давая обязательство о выезде. Эта мера предосторожности была необходима, дабы предотвратить преобладание жёлтого населения, которое безусловно повлияло бы нежелательным образом на внешний и духовный облик нового города. Но, поскольку основатели города оставили за собой право разрешать или запрещать жительство в городе, соблюдение этой меры предосторожности не представляло особых трудностей.

В первую очередь строителя позаботились провести железнодорожную ветку, которая шла до города Сакраменто и соединяла Франсевилль с Тихоокеанской магистралью. При этом старались по возможности не прибегать к взрывам и избегать прокладки глубоких туннелей, поскольку это нередко влечёт за собой неблагоприятные последствия, способствуя различным эпидемическим заболеваниям.

Постройка этой ветки, так же как и постройка порта, производилась с необычайной энергией и воодушевлением, и уже в апреле месяце первый сквозной поезд из Нью-Йорка доставил на вокзал Франсевилля членов организационного комитета, которые до тех пор оставались в Европе.

К этому времени были уже завершены общая распланировка города, проекты жилищ и общественных зданий.

В строительных материалах не было недостатка. Едва только распространилась весть о постройке нового города, как американские промышленники начали свозить в порт Франсевилля всё, что только могло потребоваться.

Выбор был как нельзя более богатый. Общественные здания решено было строить из тёсаного камня, им же пользовались для орнаментов, а жилые дома — из кирпича, но исключительно высокого качества, без всяких изъянов и прекрасного обжига. Все кирпичные бруски были сделаны по одному образцу, строго определённого веса и плотности, с идущими параллельно рядами продольных цилиндрических отверстий; эти сквозные отверстия проходят через всю толщу стены и служат душниками, давая свободный доступ воздуху как по всему наружному периметру дома, так и во внутренние переборки. Стены из такого кирпича обладают, кроме того, ещё одним ценным свойством — они поглощают звуки, благодаря чему каждое помещение становится вполне изолированным.

Комитет не счёл нужным навязывать строителям проект однотипной постройки домов. Наоборот, он стремился к тому, чтобы в архитектуре города не было утомительного и безвкусного однообразия. Но он выработал ряд строго определённых правил, которых должны были придерживаться архитекторы:

1. Каждому дому отводится участок земли, на котором надлежит насадить деревья, разбить цветники и газоны. Дом и участок предназначаются для отдельной семьи.

2. Ни один дом не должен иметь больше двух этажей, чтобы не лишать света и воздуха соседние постройки.

3. Фасад каждого дома должен отстоять на расстоянии десяти метров от улицы. На этом пространстве должен быть разбит цветник или газон, который отделяется от улицы оградой в половину человеческого роста.

4. Стены домов строятся из патентованного трубчатого полого кирпича. Лепные украшения домов предоставляются на усмотрение архитектора.

5. Крыши надлежит строить наподобие четырехскатных террас и обносить их, во избежание несчастных случаев, балюстрадой; крыши заливаются асфальтом и обеспечиваются водостоками.

6. Все дома строятся на высоком фундаменте, образующем под нижним этажом открытый сводчатый подвал, который способствует циркуляции воздуха и в то же время служит местом хранения продуктов. Сточные и водопроводные трубы должны проходить в этом подвале вокруг центральной опоры, так, чтобы можно было всегда проверить их состояние, а в случае пожара обеспечить подачу воды. Полы подвального помещения должны находиться на высоте пяти-шести сантиметров над уровнем земли, их следует тщательно посыпать песком. Подвал сообщается с кухней и хозяйственными помещениями особой лестницей, дабы ни зрение, ни обоняние обитателей дома не страдали от кухонной стряпни.

7. Кухня, хозяйственные помещения и помещение для прислуги должны быть расположены, против обыкновения, в верхнем этаже, они сообщаются с крышей-террасой, которая используется таким образом для хозяйственных надобностей.

Каждый дом снабжается подъёмной машиной, с помощью которой можно без труда поднимать тяжести на верхний этаж. За пользование подъёмной машиной, так же как за освещение и водопровод, с жителей взимается умеренная плата.

8. В распланировке комнат и внутренней отделке дома строителям предоставляется полная свобода. Но все вредные элементы — и в первую очередь два главных очага инфекции и бактерий: ковры и обои — строго изгоняются из обихода. Нет надобности прятать под тяжёлой, впитывающей пыль ворсяной материей художественный мозаичный паркет из ценного дерева, а стены, выложенные цветными изразцами, должны радовать взор богатством красок наподобие жилищ Помпеи, и никакие обои, насыщенные всевозможными бациллами, не сравнятся с ними по красоте и прочности. Такие стены можно протирать, как паркет, или мыть, как стекло, и в них не спрячется ни одна вредоносная бактерия.

9. Спальные комнаты надлежит устраивать отдельно, так, чтобы они не сообщались ни с туалетом, ни с ванной. Это помещение, где человек проводит треть своей жизни, должно быть наиболее просторным, чтобы в нём было как можно больше воздуха, и обставлять его следует возможно проще, ибо оно служит только для спанья. Достаточно иметь здесь четыре стула, металлическую кровать с пружинным матрацем и лёгким тюфяком, набитым мягкой шерстью, который рекомендуется как можно чаще выбивать. Пуховики, перины, стёганые одеяла — всё, что может способствовать распространению какой-либо инфекции, изгоняется из употребления. Рекомендуется пользоваться лёгкими тёплыми шерстяными одеялами, которые можно часто стирать. Не запрещается вешать шторы, занавески и драпировки, но и для этой цели следует выбирать легко моющиеся материи.

10. В каждой комнате должен быть камин, приспособленный для топки дровами или углём, и каждому камину соответствует вентиляционная отдушина, выходящая наружу. Дымовые трубы выводятся не на крышу, а в подземные дымоходы, откуда дым поступает в особые печи, установленные за счёт города позади домов. Здесь он освобождается от частиц угля и в обесцвеченном состоянии выпускается на высоте тридцати пяти метров в атмосферу.

Таковы десять правил, которые надлежит соблюдать при постройке каждого жилого дома.

Столь же тщательно разработана и общая планировка города.

План города в основе своей очень прост и предусматривает возможность расширения и роста Франсевилля. Улицы одинаковой ширины идут на одинаковом расстоянии одна от другой и пересекаются под прямыми углами. Все они обсажены по краям деревьями и обозначены номерами.

Через каждые полкилометра идёт улица на треть шире других, она носит название бульвара или авеню. Вдоль неё с одной стороны идёт широкая выемка для трамвая и метрополитена.

На всех перекрёстках разбиты общественные скверы, украшенные копиями скульптур великих мастеров, пока художники Франсевилля не создали своих произведений, достойных этих великих творений.

Жителям Франсевилля предоставлено право свободно заниматься всеми видами промышленности, ремесла и торговли.

Для получения права жительства в Франсевилле необходимо представить рекомендацию или отзыв, иметь любую полезную профессию, связанную с какой-либо областью промышленности, науки или искусства, и дать обязательство соблюдать законы города. Праздное существование в Франсевилле не допускается.

В городе уже сейчас имеется большое количество общественных зданий: собор, несколько церквей и часовен, музеи, библиотеки, школы, спортивные площадки; все это великолепно оборудовано и отвечает всем самым строгим правилам гигиены, подобающим столичному городу.

Нет нужды говорить, что дети с четырехлетнего возраста в обязательном порядке приучаются к физическим и умственным упражнениям, которые развивают их телесные и духовные силы. Их приучают к такой безукоризненной чистоте, что пятно на платье считается у них настоящим позором.

Забота о чистоте, индивидуальной и коллективной, выдвинута в Франсевилле на первое место. Неустанно поддерживать чистоту в городе, уничтожать и обезвреживать зловредные бактерии, неминуемо зарождающиеся всюду, где скопляется большое количество людей, — это основное и повседневное занятие администрации. С этой целью выходы сточных канав сосредоточены за пределами города, где нечистоты подвергаются обработке и конденсации, после чего их используют для удобрения полей.

В воде нет недостатка, она течёт в изобилии. Улицы, вымощенные торцом, и каменные тротуары блестят, как выложенный платками пол голландской фермы. Особенно строгое наблюдение установлено за рынками. Торговцы, осмеливающиеся продавать несвежие продукты — испорченные яйца, лежалое мясо, разбавленное молоко, — подвергаются строгой каре, как отравители, каковыми они в сущности и являются. Дело санитарной инспекции, чрезвычайно сложное и ответственное, находится в руках опытных специалистов, которые проходят для этого особую школу.

В их ведении находятся также и прачечные, оборудованные по последнему слову техники: паровыми машинами, искусственными сушилками и дезинфекционными камерами. Бельё выходит из прачечной ослепительно белым, причём строго соблюдается правило стирать бельё каждого семейства в отдельности. Эта простая предосторожность имеет огромное значение.

Начало формы

Конец формы

Больницы немногочисленны, ибо всем предоставлена возможность пользоваться врачебной помощью на дому. Больничные койки предназначаются главным образом для бесприютных чужеземцев и для каких-нибудь исключительных случаев.

Излишне говорить, что основателям Франсевилля не могло прийти в голову отвести для больницы самое большое здание в городе и поместить в нём несколько сот больных, создав тем самым очаг заразы. Заботясь не только о благе города, но и о здоровье каждого гражданина в отдельности, они всячески стремятся изолировать больных, а ни в коем случае не объединять их. Даже и дома рекомендуется держать больных в отдельной комнате, чтобы они не соприкасались с остальными членами семьи.

Больницы в Франсевилле рассчитаны не более чем на двадцать — тридцать человек. Каждый больной помещается в отдельной палате. Строятся больницы по типу лёгких переносных бараков, из елового дерева. Каждый год их сжигают и строят новые. Такие передвижные бараки из готовых деталей, сделанных по одному образцу, имеют то преимущество, что их можно легко переносить с места на место, а в случае надобности быстро построить новые.

Для обслуживания населения на медицинском пункте имеется целый штат опытных сестёр-сиделок, которые проходят для этой цели специальную школу, куда принимают со строгим отбором. Эти сестры являются незаменимыми помощницами врачей. Обслуживая население, они наставляют семью больного, делятся с его домашними практическими знаниями, которые необходимо иметь всякому, чтобы не оказаться беспомощным и не растеряться в трудную минуту. Ухаживая за больными, они одновременно стараются препятствовать распространению болезни.

Но мы никогда не кончим, если будем перечислять все гигиенические усовершенствования, введённые основателями нового города.

Каждый вступающий в число граждан города получает брошюру, где простым и общепонятным языком изложены главные правила, которые следует соблюдать каждому человеку, желающему вести здоровый, нормальный образ жизни.

Из этой брошюры он узнает, что необходимым условием для здоровья является правильная деятельность всех человеческих органов; что труд и отдых одинаково необходимы организму; что мозг также утомляется, как и мускулы, и что девять десятых болезней вызываются инфекцией, передающейся по воздуху или через пищу. Поэтому человек должен тщательно следить за собой и своим жилищем, избегать возбуждающих напитков, заниматься гимнастикой, добросовестно исполнять свои повседневные обязанности, пить чистую воду, есть простую, здоровую пищу, мясо, овощи, спать восемь часов в сутки. Таковы элементарные правила, или, если так можно выразиться, азбука здоровья.

Начав нашу статью с момента основания города, мы незаметно перешли к описанию его внешнего и внутреннего устройства, как если бы постройка его была уже вполне закончена. Это может показаться странным, но в действительности едва только были возведены первые дома, как вслед за ними другие стали вырастать мгновенно, словно по волшебству. Надо побывать на Дальнем Западе, чтобы понять такой бурный рост города. Участок, который в январе 1872 года представлял собой ещё совершенную пустыню, в 1873 году насчитывал уже шесть тысяч домов. В 1874 году цифра жилых домов дошла уже до девяти тысяч, и все общественные постройки были к этому времени вполне закончены.

Большую роль в этом неслыханном росте сыграло то обстоятельство, что дома и прилегающие к ним обширные участки сдавались за очень умеренную цену. Отсутствие пошлин, политическая независимость этой маленькой, обособленной колонии, прелесть новизны, мягкий климат — все это привлекало сюда массу народа. В настоящее время Франсевилль уже насчитывает около ста тысяч жителей.

Весьма показательны и весьма для нас интересны статистические данные, свидетельствующие о результатах санитарных мероприятий нового города.

В то время как в наиболее крупных городах Европы и Нового Света смертность редко падает ниже трех процентов, в Франсевилле средняя цифра за пять лет составляет всего полтора процента. Сюда входят ещё и жертвы эпидемии болотной лихорадки, вспыхнувшей в период основания города.

Цифра смертности за последний год составляет всего один процент с четвертью. Следует отметить ещё одно важное обстоятельство: все зарегистрированные смертные случаи, за небольшим исключением, являются результатом наследственных или хронических болезней. Острые заболевания в Франсевилле наблюдаются несравненно реже, они быстро пресекаются и гораздо менее опасны, чем в какой-либо другой населённой местности. Что касается эпидемий, то их вовсе не наблюдалось.

Интересно будет проследить дальнейшие результаты этого опыта, и тем более интересно будет установить, может ли действие такого гигиенического режима на протяжении нескольких десятилетий обезопасить подрастающие поколения от тяжёлых наследственных заболеваний.

«Мы позволяем себе надеяться на это, — писал один из основателей этой удивительной колонии, — и, если надежды наши оправдаются, перед человечеством откроются новые блестящие перспективы. Люди будут жить до девяноста и до ста лет и умирать безболезненно от старости, как умирает большинство животных и растений».

Заманчивая мечта!

Но мы позволим себе усомниться в том, что этот опыт приведёт когда-либо к таким блестящим результатам. В постановке этого опыта мы усматриваем один коренной и весьма существенный недостаток. Дело в том, что в организационном комитете, в руках которого находится это предприятие, преобладает латинский элемент, а германский элемент систематически исключается. Это опасный симптом. С тех пор как существует мир, все великое и полезное, что происходит в нём, возникло по инициативе Германии. Ничего серьёзного и решающего без Германии произойти не может. Самое большее, на что способны основатели Франсевилля, — это подготовить почву, выяснить кое-какие узкие вопросы, но не их руками и не на этом участке Америки, а у границ Сирии будет воздвигнут когда-нибудь истинно идеальный город.

 

 

Было семь часов вечера.

Утопая в зелени олеандровых и тамариндовых деревьев, город живописно раскинулся у подножия Каскад-Маунтс, купая свои одетые в мрамор набережные в мягко набегающих волнах Тихого океана. На только что политых улицах, овеваемых свежим морским ветром, царило весёлое оживление. Мягко шелестели деревья. Зеленели газоны, цветы раскрывали свои чашечки, наполняя воздух тонким благоуханием; приветливые белые особнячки, казалось, радушно улыбались, воздух был тёплый, небо синело, и море сверкало из-за густой зелени широких бульваров.

Путешественника, очутившегося в этом городе, вероятно, поразили бы необыкновенно цветущий вид жителей и какое-то праздничное оживление, царящее на улицах. В школе живописи и скульптуры, в музыкальной школе и в городской библиотеке, где прекрасные публичные лекции были организованы для немногочисленных групп, чтобы каждый слушатель мог полнее общаться с лектором, только что окончились занятия, и, так как все эти учреждения были сосредоточены в одном квартале, толпа молодёжи, выходившая оттуда, запрудила улицу и площадь. Но никто не толкался, не раздражался, не слышно было никаких окриков. У всех были довольные, весёлые, улыбающиеся лица.

Дом доктора Саразена стоял не в центре города, а на самом берегу Тихого океана. Он был построен одним из первых, и доктор тотчас же поселился в нём со своей женой и дочерью Жанной. Октав, почувствовав себя миллионером, пожелал остаться в Париже. Но при нем, к сожалению, не было его наставника Марселя.

Спустя некоторое время после того, как они жили вдвоём на улице Руа-де-Сесиль, они почти потеряли друг друга из виду. Таким образом, когда доктор с женой и дочерью поселился в Франсевилле, Октав оказался предоставленным самому себе.

Он вскоре совсем забросил занятия в школе, где должен был окончить курс по настоянию отца, и в конце концов провалился на выпускном экзамене.

Когда его приятель Марсель, который до тех пор вёл его на поводу, так как Октав не способен был заниматься самостоятельно, окончив первым Центральную школу, уехал из Парижа, Октав, что называется, закусил удила. Он снял себе особняк на авеню Мариньи, разъезжал в карете, запряжённой четвёркой лошадей, и чаще всего его можно было видеть на ипподромах. Октав Саразен, который три месяца тому назад едва мог держаться в седле на уроках верховой езды в манеже, внезапно превратился в завзятого лошадника. Своей эрудицией в этой области он был обязан некоему англичанину — груму, которого взял к себе на службу и который совершенно покорил его необыкновенными познаниями по этой части.

Утренние часы Октава были распределены между портными, сапожниками и шорниками. Вечера он проводил в оперетке или в гостиных только что открытого на улице Тронше клуба. Октав выбрал этот клуб потому, что его капитал пользовался там таким уважением и любовью, каких сам он своими личными достоинствами нигде не мог завоевать. Общество, которое он встречал там, казалось ему идеалом изысканности. Но, странное дело, в списке членов, вывешенном в нарядной рамке в приёмном зале, красовались почти исключительно иностранные фамилии. Читая этот список, изобиловавший всевозможными титулами, можно было подумать, что вы случайно попали в приёмную профессора геральдики [32] . Однако, когда вы переходили в гостиную, у вас создавалось впечатление, что вы находитесь на этнологической [33] выставке; казалось, что здесь собрались все ястребиные носы и смуглые лица всех оттенков со всех концов земного шара. Все эти космополитические личности [34] шикарно одевались, и в их приверженности к светлым тонам обнаруживалось вечное стремление смуглокожих уподобиться «бледнолицым».

Среди этих двуногих Октав Саразен казался юным богом. Его слова передавались из уст в уста, ему старались подражать во всем, вплоть до его манеры завязывать галстук, мнения его считались законом. А он, опьянённый этим фимиамом, не замечал того, что систематически, изо дня в день, проигрывает свои деньги то на бегах, то в карты, то в рулетку. Возможно, что некоторые члены этого клуба, будучи людьми восточного происхождения, считали, что они в сущности также имеют права на наследство бегумы. Во всяком случае, они медленно, но неуклонно перекладывали это наследство в свои карманы.

Неудивительно, что при таком образе жизни дружба, связывавшая Октава с Марселем, мало-помалу прекратилась. Они почти перестали писать друг другу. Что общего могло быть между суровым тружеником, стремящимся непрестанно совершенствовать свой ум и свои знания, и красивым, изнеженным юношей, проматывающим своё состояние и не интересующимся ничем, кроме конюшен, клубных сплетен в анекдотов?

Мы знаем, что Марсель покинул Париж для того, чтобы следить за махинациями герра Шульце, только что заложившего на той же независимой территории Соединённых Штатов основание Стального города, враждебного Франсевиллю, а впоследствии Марсель поступил на службу к стальному королю.

Октав в течение двух лет вёл бессмысленное, бесполезное существование и за это время успел пустить на ветер несколько миллионов. В конце концов это нелепое времяпрепровождение наскучило ему, и в один прекрасный день он бросил все и приехал к отцу. Это спасло его от гибели, и не только физической, но и моральной.

Итак, сейчас все семейство доктора Саразена было в полном сборе.

Жанна за эти шесть лет жизни в Франсевилле успела превратиться в очаровательную девятнадцатилетнюю девушку, сочетавшую своеобразную прелесть усвоенных ею американских манер с грацией и изяществом француженки. Мать её говорила, что до тех пор, пока они с Жанной не стали неразлучными друзьями, она никогда не подозревала, что близость с дочерью может доставить ей столько радости.

Жизнь госпожи Саразен в Франсевилле была наполнена полезной и плодотворной работой. Она деятельно помогала своему мужу во всех его добрых начинаниях. Только мысль об Октаве не давала ей покоя; но с тех пор как «блудный сын» вернулся в лоно семьи, она чувствовала себя счастливейшей из смертных.

В этот вечер, 13 сентября, у доктора Саразена обедали двое из его ближайших друзей: полковник Гендон, старый ветеран, участвовавший в гражданской войне, потерявший руку при осаде Питтсбурга и ухо в сражении при Севен-Оксе, что не мешало ему теперь успешно сражаться в шахматы, и господин Ленц, главный инспектор учебных заведений Франсевилля.

Говорили о городских делах, о различных мероприятиях, проводимых в общественных учреждениях, в больницах, школах, кассах взаимопомощи.

Согласно школьной программе доктора Саразена, в которой важное место было отведено религии, инспектор Ленц создал несколько опытных первоначальных школ, где педагоги, наблюдая за детьми, стремились выявить их врождённые способности и помогали им развиваться в этом направлении.

В школах Франсевилля детям прививали любовь к науке, прежде чем пичкать их знаниями, которые, как говорит Монтень [35] , «плавают на поверхности мозга» и не приносят ребёнку никакой пользы, не делая его ни умнее, ни лучше. Правильно направленный ум сам выберет себе подходящую деятельность и найдёт наиболее полезное применение своим способностям.

В этой глубоко продуманной системе воспитания серьёзное внимание уделялось также и гигиене тела: ибо мозг и тело человека несут одинаково важную службу, человек не может обойтись одним и отказаться от другого, — ум, предоставленный самому себе, отрешённый от плоти, очень скоро погибнет.

В описываемый нами момент Франсевилль достиг высшей степени как материального, так и интеллектуального расцвета.

На его конгрессы съезжались величайшие учёные мира. Со всех концов земли, привлечённые рассказами об этом чудесном городе, стекались туда знаменитые артисты, художники, скульпторы, музыканты; под их руководством таланты юных франсевилльцев обещали в недалёком будущем прославить этот уголок земного шара. Можно было предвидеть, что эти новые французские Афины вскоре завоюют себе первое место среди столиц мира.

Начало формы

Конец формы

Наряду с гражданским обучением в школах в обязательном порядке проводились и военные занятия.

По окончании школы все молодые люди умели владеть оружием и имели достаточную теоретическую подготовку, чтобы разбираться в вопросах тактики и стратегии.

Когда разговор за столом коснулся этой темы, полковник Гендон с большой похвалой отозвался о своих новобранцах.

— Они отлично тренированы, — сказал он, — и во время манёвров проявили прекрасную подготовку и умение приноровляться к условиям походной жизни. Наша армия хороша тем, что в неё входят все граждане, и в случае надобности все возьмутся за оружие и покажут себя хорошо обученными, дисциплинированными солдатами.

До сих пор Франсевилль поддерживал наилучшие отношения со всеми своими соседями, ибо никогда не упускал случая оказать им какую-нибудь услугу, но, когда дело касается корысти, человеческая неблагодарность не знает предела, и доктор Саразен и его друзья, помня об этом, считали за благо придерживаться мудрого житейского правила: бережёного и бог бережёт.

Обед кончился, и дамы, по английскому обычаю, покинули столовую.

Доктор Саразен, Октав, полковник Гендон и господин Ленц, продолжая начатую беседу, перешли уже к вопросам политической экономии, когда в комнату вошёл слуга и подал доктору «Нью-Йорк геральд».

Эта почтенная газета с самого момента основания Франсевилля проявляла к нему живейшую симпатию и с интересом следила за всеми фазами его развития.

Граждане Франсевилля привыкли видеть на её страницах всевозможные высказывания и заметки, отражающие общественное мнение Соединённых Штатов об их городе.

Эта маленькая колония свободных, счастливых, независимых людей вызывала не только восторженное удивление, но самую чёрную зависть, и если у франсевилльцев было в Америке много сторонников, готовых выступить в их защиту, то было и немало врагов, которые рады были при всяком удобном случае нападать и клеветать на них. «Нью-Йорк геральд» неизменно стоял за Франсевилль и всячески высказывал это на своих страницах.

 

ПОСЛЕДНИЙ ВРАГ

   Сколько будет воскресений?

   «Будет воскресение мёртвых, праведных и неправедных» ( Деян 24.15 ).

 

   Как Христос указал на то, что будет два разных воскресения?

   «Все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия, и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения» ( Иоанн 5. 28-29 ).

 

   Когда произойдёт воскресение праведных?

   «Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдёт с неба, и мёртвые во Христе воскреснут прежде» ( 1 Фесс 4.16 , см.  1 Кор 15.23 ).

 

   Когда праведные получат своё воздаяние?

   «Ибо воздастся тебе в воскресение праведных» ( Лука 14.14 ).

 

   В каком состоянии псалмопевец надеялся быть после воскресения?

   «А я в правде буду взирать на лицо Твоё; буду доволен, когда я пробужусь в Твоём подобии» ( Пс 16.15 , английский перевод ).

 

   Какая значительная перемена произойдёт с нашими телами при воскресении?

   «Так и при воскресении мёртвых: сеется в тлении, восстаёт в нетлении; сеется в уничтожении, восстаёт в славе; сеется в немощи, восстаёт в силе; сеется тело душевное, восстаёт тело духовное» ( 1 Кор 15.42-44 ).

 

   В Чьё подобие будут преобразованы тела воскрешённых?

   «Мы ожидаем и Спасителя, Господа (нашего) Иисуса Христа, который уничижённое тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» ( Фил 3.20-21 ).

 

   Какими торжественными словами будет провозглашена окончательная победа над смертью и могилой?

   «Смерть! где твоё жало? ад! где твоя победа?» ( 1 Кор 15.55 ).

 

   Как долго будут жить праведные?

   «И умереть уже не могут, ибо они равны ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения» ( Лука 20.36 ).

 

   Через сколько времени после первого воскресения будет воскрешена другая часть людей?

   «Они (праведные) ожили и царствовали со Христом тысячу лет; прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет» ( Откр 20.4-5 ).

 

   Какая участь ожидает неправедных?

   «И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их» ( Откр 20.9 ).

 

   Кто разделит их участь?

   «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов - участь в озере, горящем огнём и серою; это - смерть вторая» ( Откр 21.8 ).

 

 

   Кто будет последний враг, который истребится?

   «Последний же враг истребится - смерть» ( 1 Кор 15.26 , см. Откр 20.13-14 ).