ВОЕННОЕ ДЕТСТВО

 

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

 

 

«Ни одно орудие, сделанное против тебя, не будет успешно» (Исаия 54:17)

 

Когда началась Великая Отечественная война, мне едва исполнилось 3 года. Конечно, всей войны я не помню, но отдельные ее моменты были запечатлены в моей памяти четко и ясно. До войны мои родители работали на заводе Ростсельмаш. Когда началась война, папа ушел на фронт. Мужчин на заводе почти не осталось, работали подростки и женщины – изготавливали снаряды для фронта, почти не выходя с завода, там же и жили. Моим домом стал деревянный ящик для упаковки снарядов. В нем я спала, играла, развлекала себя, как могла. Однажды во время сна я услышала гром и ощутила очень сильный удар из-под земли. Когда я открыла глаза, то увидела, что мама, держа меня на руках, бежала мимо глубокой ямы, из которой торчал хвост неразорвавшейся бомбы. Приехали солдаты-саперы. Мы долго ждали за воротами завода. Наконец, вышел командир воинской части, держа в руках небольшой листок бумаги, на котором печатными буквами по-русски, было написано: «Не все немцы – фашисты». Моя мама, не стыдясь никого, упала на колени и стала благодарить Господа за то, что эта бомба, упавшая возле нас, не разорвалась. Рабочие немцы-антифашисты начинили ее песком. Многие последовали примеру мамы.

Когда завод с оборудованием и людьми эвакуировали в Сибирь, мама почему-то не поехала со всеми, а осталась в Ростове. Когда немцы входили в город, к маме прибежала запыхавшаяся взволнованная соседка и сказала, что другая соседка пошла доносить на нее в гестапо. Мама со мной на руках едва успела выбежать из подъезда, как во двор въехала военная машина с солдатами-автоматчиками, которые бросились к нашему подъезду. А мама, сама не зная почему, побежала к реке Дон. Плача и рыдая, она благодарила Господа за то, что Он послал к нам соседку, предупредившую об опасности. Мне было очень страшно, я тоже плакала, и мама утешала меня, говоря, что Бог нас не оставит. Я мало понимала смысл этих слов, но страх ушел, а пришли радость и покой. Я стала гладить маму рукой по голове и вытирать ей слезы, а она еще крепче прижала меня к своей груди.
Бежали к реке не мы одни: по обе стороны от нас я видела бежавших детей, стариков, женщин с детьми на руках. Будучи уже на набережной, мы услышали сзади лай собак: немцы настигали людей, бежавших позади нас. А от набережной отплывал паром. Чудом нам удалось успеть на него. Крепкие руки красноармейцев помогли маме подняться на паром, и она, обессиленная, рухнула на пол. Кто-то успел меня подхватить, чтобы я не ушиблась. Маме дали воды, а мне досталась корочка сухого черного хлеба, в которую я вцепилась зубами, так как была голодна. Тут над нами засвистели пули, кто-то застонал от боли. Немцы с берега стреляли по парому из автоматов. Я и сейчас отчетливо вижу, как, лежа на полу парома, моя мама побелевшими губами читает молитвы «Отче наш» и «Живый в помощи» (Псалом 90), а вокруг нас летает смерть: свистят пули, гремят снаряды...
Паром медленно, но уверенно шел к спасительному берегу, который не был еще занят немцами. Когда он был на середине реки, появились немецкие самолеты и стали его бомбить. Они упорно хотели уничтожить паром, потому что он был переполнен ранеными солдатами и командирами. Вдруг рядом с паромом упала бомба, и он раскололся пополам, все начали тонуть. Я помню, как меня тянуло ко дну. На миг я, как поплавок, выныривала из воды, но захлебывалась, и вода вновь накрывала меня. Мама держала меня на руках, и вместе со мной уходила под воду. Перед лицом смерти имя Господа не сходило с ее уст. И Он не подвел, пришел вовремя. Вдруг я увидела, что мы уже не тонем, а держимся на воде и медленно движемся к спасительному берегу: раненый, с забинтованной головой, красноармеец крепко держал мою маму и вместе с нами плыл к берегу. Но силы стали его покидать, и мы все трое снова стали тонуть. С берега к нам на помощь бросились другие красноармейцы. Когда мы были на берегу, спасший нас солдат потерял сознание.

Мы добрались до родной деревни моего папы. Папины родные приняли нас холодно, так как мама была нежеланной невесткой. Нехотя нам уступили заброшенный флигель. В этой деревне были размещены военные части отступившей Красной армии, и немцы все время атаковали деревню. Моя мама постоянно молилась и меня учила молиться. Особенно горячо я молилась о папе – я его очень любила и хотела, чтобы он остался в живых. Бог удовлетворил мою просьбу: папа вернулся с фронта живым. В конце молитвы я говорила: «Спаси и меня, младенца». И Бог спасал. Фашисты сбрасывали с самолетов заминированные детские игрушки, и много детей тогда от них погибло. Но ни одна из адских игрушек не попалась мне в руки.

Однажды во двор нашего флигеля упала бомба, мы в это время были на кухне. Стены закачались, как в танце, словно живые, в комнате рухнул потолок. Прибывший с саперами командир части сказал маме, что весь флигель должен был сложиться, как карточный домик, и заживо похоронить нас. Но Бог не дал ему рухнуть, как не дал разорваться бомбе, потому что в воздухе от нее оторвался детонатор, который при ударе о землю производит взрыв. Долго солдаты искали его, но так и не нашли. Они предупредили маму, чтобы она, если вдруг найдет его, в руки не брала, потому что он взрывоопасен. Через несколько дней я нашла этот детонатор. Он был ярко-желтый, размером и формой похож на ученический пенал. Я стала с ним играть, пеленать, как куклу, укладывать спать, петь ему колыбельные песни. Мама была в ужасе, когда увидела это. А командир части был потрясен, что я осталась жива и невредима.
Мы жили на краю деревни. Мама ходила по дворам, нанималась людям в работники, а они платили ей продуктами, как могли. Поэтому я часто оставалась дома одна, и мне было очень скучно и грустно одной: игрушек у меня не было, друзей тоже... Как-то раз к нам во двор зашел огромный лохматый пес, похожий на медведя. Недолго думая, я залезла ему на спину и стала погонять, как лошадку. Он не сопротивлялся, а охотно подчинялся моим командам. Я была счастлива, получив такого друга.
Однажды нам двор показался тесным, и мы пошли гулять по улице. Когда возвращались назад, начался обстрел: вокруг гремели снаряды, и я от страха побежала в противоположную сторону. Собака, скуля, бежала за мной. Мы бежали, бежали, а двора нашего все не было и не было. И тут я поняла, что заблудилась. На улице не было ни души – все попрятались по своим погребам. Я в изнеможении села на землю, опершись о забор, и заплакала. А вокруг шел бой за деревню. Собака преданно стояла предо мной, скулила и мелко дрожала от страха. Я обняла ее за шею, уткнулась лицом в теплую мягкую шерсть, чтобы не видеть этого кошмара, и горько плакала. Вдруг собака громко взвыла, подпрыгнула, как мяч и, воя и скуля, стала медленно опускаться на землю. Я получила толчок в голову и потеряла сознание.

Очнулась я в белой незнакомой комнате на жестком и высоком столе. В голове все гудело, меня слегка тошнило. Вокруг хлопотали люди в белых халатах. Здесь же стояла моя мама и плакала. Они осторожно стали снимать с меня окровавленную одежду и, к великому своему удивлению, не обнаружили на моем теле никаких ран и повреждений. На одежде была кровь собаки, ставшей моим щитом и принявшей на себя осколки от осколочной бомбы, которая взорвалась рядом с нами. Мне же достался крохотный осколок, который только повредил кожу на лбу. Он оставил шрам на всю жизнь – напоминание о том, как хорошо жить в союзе с Богом и иметь в Его лице Друга и Помощника. Ведь Он верен Своему Слову и всегда исполняет обещанное.
В Псалме 90, который мама читала всю войну, Бог обещает: «Долготой дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое» (Псалом 90:16). Бог явил нам Свое спасение и насытил долготой дней: мама дожила почти до 90 лет, мне 73 года, я полна сил, здоровья, энергии, служу Господу там, куда Он меня посылает.

Тамара Забродченко,
Ростов-на-Дону

 

Тот, кто ходил в разведку боем
И оставался все ж живым, –
Святую истину усвоил:
Был Божьей он рукой храним.
В него почти в упор стреляли,
На гибель верную он шел.
Но мимо пули пролетали, –
Господь все до одной – отвел.
Вперед! Вперед! Страх подавляя
И удивляясь, жив еще?
Так неужель не осознает:
Христос Спаситель сделал все.
Чтобы он к Богу обратился,
Поверив сердцем и душой
В Него – чтобы с пути не сбился,
С пути, ведущего домой.

 

Надежда Костыгина,
г. Северодонецк

 

СОКРЫТОЕ СОКРОВИЩЕ №5(169) май 2011 г.