О РЫБЕ

 

&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&

 

 

 

В 1894 г. Елена Уайт совершенно отказалась от употребления мяса, но о рыбе при этом речи не было. Между тем, у нас есть достаточные основания утверждать, что к концу 1890-х гг. она полностью отказалась и от этого продукта питания, как вы убедитесь в дальнейшем. В 1882 г. Елена Уайт написала письмо своей снохе Мэри Келси Уайт (первой жене сына Вилли), которая вместе с мужем проживала в Окленде, шт. Калифорния. В этом письме она перечислила, что должна будет купить Мэри в преддверии их следующего к ним приезда : «Если тебе удастся приобрести ящик селёдки - свежей - я буду тебе очень благодарна. Те, что Вилли купил в прошлый раз, были горьки и лежалые…».

Что касается упомянутых в Книге Левит «чистых» и «нечистых» животных, то у нас есть основания полагать, что Елена Уайт проводила различие между мясом «чистых» животных и «чистой» рыбой. Такое различие принято проводить у многих народов и сегодня. Так что, когда Елена Уайт ставила свою подпись под обещанием не есть мясо, она при этом не отказывалась от употребления рыбы. О том, что она проводила различие между мясом и рыбой, говорит её переписка. В 1876 г., к примеру, она писала своему мужу, который в это время был в отъезде : «У нас в доме не было ни кусочка мяса с тех пор, как ты уехал, и задолго до твоего отъезда. Пару раз у нас подавали лососину. Стоит она здесь немало».

Когда Елена Уайт подписывала свой торжественный обет на лагерном собрании в Брайтоне, она не имела в виду «чистую» рыбу, о чём свидетельствует письмо к А. О. Тэйту, написанное на следующий год, в котором она отмечает, что «рыба у нас на столе появляется редко», и далее подробно расписывает, почему она стала есть меньше рыбы. «Во многих местах нездорова даже рыба, и её нельзя употреблять в пищу. Особенно это касается рыбы, обитающей в водах, куда попадают стоки больших городов… Эта рыба, оказавшаяся в грязных сточных водах, может заплыть далеко от них и попасть в сети в чистой воде; однако из-за грязных стоков, в которых она питалась, её уже небезопасно подавать на стол». Несмотря на эту потенциальную опасность, в Австралии в середине 1890-х гг. ей приходилось сталкиваться с обстоятельствами, когда, по её собственному признанию, рыбу было просто необходимо включать в ежедневный рацион. Так в одном из писем к своему сыну Вилли Уайту в 1895 г. она писала о проблемах с питанием рабочих, строивших Авондейлский колледж : «Нам не по силам обеспечить их всех питанием, но пожалуйста, добудь нам сушёной трески и любой другой сушёной рыбы, только не в консервах. Это хоть как-то сдобрит их рацион».

В 1896 г. Елена Уайт написала своей племяннице-неадвентистке Мэри Уотсон (урожд. Клаф), которая одно время была ее литературной помощницей, упомянув о своей брайтонской «клятве»: «Два года назад я пришла к выводу, что употреблять в пищу плоть мёртвых животных опасно, и с той поры я не съела ни единого кусочка мяса. Его просто не подают мне на стол. Я ем рыбу, когда удается её купить. Нам доставляют замечательную рыбу с близлежащего солёного озера. Я не пью ни чая, ни кофе. Я решительно против употребления этих продуктов и ем только то, что может принести пользу моему здоровью, и моя семья в этом со мной совершенно согласна. Как видишь, дорогая племянница, я рассказываю тебе всё как есть».

Однако к 1898 г. Елена Уайт переменила свое мнение, придя к выводу, что рыба, как и мясо животных, перестала быть здоровым продуктом питания, и поэтому её не следует подавать на стол в новом адвентистском санатории в Сиднее. Вступив в спор с тремя санаторными врачами, прописывавшими своим пациентам мясную диету, Елена Уайт привела в своём письме к доктору Джону Харви Келлогу историю данного вопроса: «Много лет назад мне был дан свет о том, что [в то время] не следовало занимать твёрдую позицию по поводу мяса и отказываться от всякого мяса совершенно… [Однако] я возвещаю слово Господа Бога Израилева… [что] употребление мяса [ныне] нельзя предписывать кому-либо из больных [в наших учреждениях]… [потому что] болезни, поражающие скот, делают употребление мяса опасным. Проклятье Господне лежит на земле, на человеке, на звере, на рыбах морских, и с ростом беззакония это проклятье будет распространяться и углубляться. Употребление мяса способствует распространению болезней… Господь желает донести до сознания Своего народа, что они не должны прикасаться или вкушать плоть мёртвых животных. Так пусть же ни один врач, обладающий познанием истины для настоящего времени, не предписывает эти продукты своим пациентам. Употреблять плоть мёртвых животных небезопасно, а вскоре и коровье молоко будет также исключено из рациона народа, соблюдающего Божьи заповеди. Пройдёт еще немного времени, и будет небезопасно употреблять в пищу всё, чем снабжает нас животный мир… Мы не можем более подвергать себя риску, употребляя мясо в пищу… Животные болеют всё чаще, и наше единственное спасение - в полном отказе от мяса».

Здесь Елена Уайт указывает на то, что рыба, как и мясо, должна быть исключена из рациона пациентов адвентистских лечебных учреждений. И к 1905 г. она, похоже, считала рыбу не менее опасной, чем прежде мясо; ибо в главе «Мясная пища» в книге «Служение исцеления» она утверждала: «Во многих местах рыба питается отбросами и стала настолько отравлена, что сама становится причиной болезни. Это бывает чаще всего в том случае, когда в места обитания рыбы попадают сточные воды больших городов… Человеку, употребившему её в пищу, больная рыба приносит болезнь и смерть, хотя он и не подозревает об опасности».